Аня Горенко (бабушкину фамилию поэтесса взяла, когда начала публиковаться) родилась в пригороде Одессы, ее отец Андрей Антонович Горенко был морским офицером, мать полностью посвятила себя детям, которых в семье было шестеро. Когда Ане еще не было года, семья перебралась из Одессы на север: в Павловск, а потом в Царское Село, но каждое лето Аня проводила на берегу Черного моря. В 10 лет Аня поступила в Царскосельскую гимназию. И именно там, в Царском Селе, она познакомилась со своим будущим мужем Николаем Гумилевым, встреча с которым навсегда оставила след в жизни великой поэтессы.

Они познакомились в Рождественский сочельник. Тогда 14-летняя Аня Горенко была стройной девушкой с огромными серыми глазами, резко выделявшимися на фоне бледного лица и прямых черных волос. Увидев ее точеный профиль, некрасивый 17-летний юноша понял, что отныне и навсегда эта девочка станет его музой, его Прекрасной Дамой, ради которой он будет жить, писать стихи и совершать подвиги.

В то время пылкий юноша вовсю старался подражать своему кумиру Оскару Уайльду. Носил цилиндр, завивал волосы и даже слегка подкрашивал губы. Однако для того, чтобы завершить образ трагического, загадочного, слегка надломленного персонажа, Гумилеву не хватало одной детали. Все подобные герои непременно были поглощены роковой страстью, терзались от безответной или запретной любви - в общем, были крайне несчастливы в личной жизни. На роль прекрасной, но жестокой возлюбленной Аня Горенко подходила идеально. Ее необычная внешность притягивала поклонников, к тому же скоро выяснилось, что Анна вовсе не питает к Николаю ответных чувств.

Холодноватый прием ничуть не уменьшил пыл влюбленного поэта - вот она, та самая роковая и безответная любовь, которая принесет ему желанное страдание! И Николай с азартом ринулся завоевывать сердце своей Прекрасной Дамы. Однако Анна была влюблена в другого. Владимир Голенищев-Кутузов - репетитор из Петербурга - был главным персонажем ее девичьих грез.

В 1906 году Гумилев уезжает в Париж. Там он надеется забыть свою роковую любовь и вернуться в образе разочарованного трагического персонажа. Но тут Аня Горенко внезапно понимает, что ей не хватает слепого обожания молодого поэта (родители Ахматовой узнали о влюбленности дочки в петербургского репетитора и от греха подальше разлучили Аню и Володю). Ухаживания Николая настолько сильно льстили самолюбию Ахматовой, что она даже собиралась выйти за него замуж, несмотря на то, что до сих пор была влюблена в питерского репетитора. К тому же вечные разговоры Гумилева о роковой любви не прошли даром - теперь Ахматова и сама не прочь сыграть роль трагической фигуры. Вскоре она отправляет Гумилеву письмо с жалобами на свою ненужность и заброшенность.

Получив письмо Ахматовой, Гумилев, полный надежд, возвращается из Парижа, навещает Аню и делает ей очередное предложение руки и сердца. Но дело испортили… дельфины. Тогда Ахматова отдыхала в Евпатории. Прогуливаясь с Гумилевым по пляжу и слушая объяснения в любви, Аня наткнулась на двух выброшенных на берег мертвых дельфинов. Неизвестно почему это зрелище так сильно повлияло на Ахматову, но Гумилев получил очередной отказ. Причем Ахматова цинично объяснила влюбленному Николаю, что ее сердце навсегда занято Голенищевым-Кутузовым.

Отвергнутый поэт снова уезжает в Париж, считая, что единственный приемлемый выход из ситуации - самоубийство. Попытка самоубийства была обставлена со свойственной Гумилеву театральностью и напыщенностью. Сводить счеты с жизнью поэт отправляется в курортный городок Турвиль. Грязноватая вода Сены показалась Гумилеву неподходящим пристанищем для измученной души влюбленного юноши, а вот море - в самый раз, тем более что Ахматова не раз говорила ему о том, что обожает смотреть на морские волны. Однако трагедии суждено было превратиться в фарс. Отдыхающие приняли Гумилева за бродягу, вызвали полицию, и, вместо того чтобы отправиться в последний путь, Николай отправился давать объяснения в участок. Свою неудачу Гумилев расценил как знак судьбы и решил попытать счастья в любви еще раз. Николай пишет Ахматовой письмо, где вновь делает ей предложение. И вновь получает отказ.

Тогда Гумилев снова пытается покончить с собой. Эта попытка была еще более театральной, чем предыдущая. Гумилев принял яд и отправился дожидаться смерти в Булонский лес. Где его и подобрали в бессознательном состоянии бдительные лесничие.

В конце 1908 года Гумилев возвращается на родину. С мечтами завоевать сердце Ахматовой молодой поэт так и не расстался. А потому он продолжает осаждать Анну, клясться ей в вечной любви и предлагать замужество. То ли Ахматова была тронута такой почти собачьей преданностью, то ли Гумилев выбил из нее согласие рассказами о неудачных попытках самоубийства, то ли образ питерского репетитора несколько померк, но так или иначе Анна дала свое согласие на брак.

Никто из родственников жениха не явился на венчание, в семье Гумилевых считали, что этот брак продержится недолго.

Женитьба на Анне Горенко так и не стала победой для Николая Гумилева. Как выразилась одна из подруг Ахматовой того периода, у нее была своя собственная сложная жизнь сердца, в которой мужу отводилось более чем скромное место. Да и для Гумилева оказалось совсем не просто совместить в сознании образ Прекрасной Дамы - объекта для поклонения - с образом жены и матери. А потому уже через два года после женитьбы Гумилев заводит серьезный роман. Легкие увлечения случались у Гумилева и раньше, но в 1912 году Гумилев влюбился по-настоящему. Сразу после возвращения из Африки Гумилев посещает имение своей матери, где сталкивается со своей племянницей - молоденькой красавицей Машей Кузьминой-Караваевой. Чувство вспыхивает быстро, и оно не остается без ответа. Однако и эта любовь носит оттенок трагедии - Маша смертельно больна туберкулезом, и Гумилев опять входит в образ безнадежно влюбленного.

Ахматовой приходится несладко - она давно привыкла к тому, что является для Николая богиней, а потому ей тяжело быть свергнутой с пьедестала и осознавать, что муж способен испытывать такие же высокие чувства к другой женщине. Здоровье Машеньки быстро ухудшалось, и вскоре после начала их романа с Гумилевым Кузьмина-Караваева умерла. Правда, ее смерть не вернула Ахматовой былого обожания мужа. И тогда Анна Андреевна решается на отчаянный шаг и рожает Гумилеву сына Льва. Рождение ребенка Гумилев воспринял неоднозначно. Он тут же устраивает демонстрацию независимости и продолжает крутить романы на стороне. Впоследствии Ахматова скажет: Николай Степанович всегда был холост. Я не представляю себе его женатым.

Впрочем, Ахматова тоже ведет себя отнюдь не так, как положено верной жене. В 1914 году Гумилев уезжает на фронт, и у Ахматовой завязывается бурный роман с поэтом Борисом Анрепом. И только эмиграция Анрепа в Англию поставила точку в их отношениях. Впрочем, Анреп был вовсе не единственным приближенным Ахматовой.

Когда Гумилев, наконец, вернулся в Россию (после войны он провел некоторое время в Лондоне и Париже), Ахматова сообщает ему ошеломительную весть: она любит другого, а потому им придется расстаться навсегда. Несмотря на прохладные отношения между супругами, развод стал для Гумилева настоящим ударом - оказывается, он все еще любил свою Прекрасную Даму Аню Горенко. Однако Ахматова непреклонна. Она переезжает к известному специалисту по Древнему Египту Владимиру Шилейко - именно он сумел покорить сердце великой поэтессы, пока ее муж мотался по фронтам, завоевывая награды (за проявленную храбрость Гумилев был награжден двумя Георгиевскими крестами). Сына Льва Ахматова оставляет жить у свекрови - поэтесса плохо представляла себя в роли заботливой матери.

Впоследствии Ахматова выходила замуж еще трижды, но все ее браки заканчивались разводами. Наверное, великая поэтесса не была приспособлена к роли жены. Впрочем, для всех своих мужей, и в первую очередь для Гумилева, Ахматова стала идеальной вдовой. Она отреклась от него живого, всеми почитаемого, но мертвому, расстрелянному большевиками, она осталась верна до конца. Хранила его стихи, хлопотала об их издании, помогала энтузиастам собирать сведения для его биографии, посвящала ему свои произведения.

А от Ахматовой Гумилеву были одни огорчения: едва вернется он с героических полей Абиссинии, а тут - прямо на платформе - жена с тетрадкой. "Писала?" - обреченно спрашивал поэт. "Писала, Коля", - сознавалась трепещущая жена. Ни отдохнуть тебе, ни чаю из самовара попить - молча слушай, как жена вслух стихи декламирует. Небось, совестно было перед железнодорожными служащими, что не может супругу приструнить. Но Гумилев был недаром бравый вояка - он стиснет зубы и молчит.

Но это все были скорее поклонники поэзии мужской. Порицатели стиховых изгибов. А были еще хаятели, так сказать, телесных сокровенных изгибов - эти все норовили под сурдинку что-нибудь непотребное по дамской части выдать. Иван Бунин, к примеру, вообще как с цепи сорвался. Не любишь женщину - не люби, но зачем же огульно охаивать? Вот он взял и, ни капли не задумываясь, написал: "Любовное свидание с Ахматовой всегда кончается тоской. Как эту даму ни обхватывай - доска останется доской".

Во-первых, это все выдумка. Мы это утверждаем смело, потому что, по свидетельству современников, никаких таких свиданий с Ахматовой у Ивана Алексеевича не было. И ничего он там не обхватывал, как бы ему этого ни хотелось.

А во-вторых, это обобщение вообще странно и подтверждений в реальности себе не находит. Другие-то ни о чем таком не говорили. Про подбитых птиц и колдуний - сколько душе угодно. Про Федру с шалью - извольте. Даже с белой ночью сравнивали. И с собакой. Мы просим не ужасаться такому невыгодному сравнению - это все придумал второй муж Анны Ахматовой, ассиролог Вольдемар Шилейко. Он после разрыва с автором "Белой стаи" был, судя по всему, не в себе и вот сравнил поэта с собакой. Так и сказал: мол, у меня в доме для всех бродячих собак находилось место, вот и для Анечки нашлось. Сказал гадость, в общем. Но, может, это он имел в виду богемный притон под неприличным названием "Бродячая собака", кто его разберет... Да и потом сама Ахматова не стеснялась про него гадости говорить (еще будучи замужем за этим мастером клинописи!). Она, наверное, нарочно сочинила такие стихи: "От любви твоей загадочной, как от боли, в крик кричу. Стала желтой и припадочной, еле ноги волочу". Фу ты, черт, скажем мы с отвращением, разве можно так доводить женщину? И будем не совсем правы. Не зря русский народ говорит: двое дерутся, третий не мешай. Не будем судить, значит.

А вот еще был художественный критик Николай Пунин, третий муж. Он был тоже солидная величина. Он любил Ахматову и величал ее "морской царевной". Он как раз ни про какие "сокровенные изгибы" размышлять прилюдно не собирался - а зря, это всегда любопытно. Хотя он признавал, что Ахматова каким-то образом сделала его жизнь "второстепенной". И это нам грустно слышать.

Правда, он-то жениться не побоялся, а, например, профессор-патологоанатом Владимир Гаршин почему-то в последний момент отказался. Наверно, испугался величия автора "Реквиема". Ахматова очень на него сердилась и в гневе высказалась так: "Я еще не таких забывала, забывала, представь, навсегда". Звучит неприятно и как-то презрительно. Но тут уж что посеешь, то и пожнешь. Особенно если речь идет о женщинах-поэтах.

Но это все у нас блестящей, так сказать, чередой проходят те, кто очень любил Ахматову, а она их - когда как.

Зато вот кого обожала сама Ахматова, так это двух заграничных людей - и говорить об этом не стеснялась ни чуточки.

Первым (по времени) был композитор Артур Лурье. Он, конечно, в 1922 году эмигрировал куда-то там из Страны Советов (и правильно сделал), но это не помешало автору "Поэмы без героя" написать такие вдохновенные строки: "А во сне мне казалось, что это я пишу для Артура либретто, и отбоя от музыки нет…" А наш композитор, оказавшись за границей, тоже много чего написал: в частности, насочинял музыки к поэме и, можно сказать, оказался одним из ее героев. (Хотя поэма и носит таинственное название "Без героя", но героев там такая прорва, что про них про всех просто сил не станет рассказывать.)

Вторым же любимым человеком был, как известно, сэр Исайя Берлин, англичанин, сотрудник посольства и философ. Он даже в поэме этой самой фигурирует как "гость из будущего", и именно к нему относятся восклицания "неужели" и "в самом деле" - по всему видать, удивительный был господин. Правда, не получилось у него дотянуть до поэтического мифа, это он сам признавал. Если уж Гумилев был "лебедь надменный", Шилейко - "дракон с плетью", а Пунин, по свидетельству современников, - "третье матримониальное несчастье поэта", то сэр Исайя - это воплощенная катастрофа, по мнению Ахматовой, несущая ей горести и "любовную заразу". Сам сэр Исайя от подобной роли открещивался, как умел, и вообще ни в какой запретной любви к автору "Бега времени" признаваться не желал.

И глупо делал. Мифы - это сила. Особенно те мифы, где про любовь разных богинь. Они ведь неудачных почитателей не жалуют: если что, и собаками затравить могут (да не бродячими, а охотничьими) и во что-нибудь этакое превратить. Так что любовь небожителей - штука коварная. Уж лучше ей соответствовать, а то - как бы чего не вышло.

По материалам сайтов: Peoples.ru, People's History, Аргументы И Факты, Независимая Газета