Айзек Азимов родился (если верить документам) 2 января 1920 года в местечке Петровичи Мстиславльского уезда Могилевской губернии, Белоруссия (с 1929 года и поныне Шумячском районе Смоленской области России) в еврейской семье. Его родители, Анна-Рахиль Исааковна Берман (Anna Rachel Berman-Asimov, 1895-1973) и Иуда Аронович Азимов (Judah Asimov, 1896-1969), были мельниками по профессии. Назвали его в честь покойного деда по матери, Исаака Бермана (1850-1901). Вопреки поздним утверждениям Айзека Азимова, будто первоначальной семейной фамилией была "Озимов", все оставшиеся в СССР родственники носят фамилию "Азимов".

Как сам Азимов указывал в автобиографиях, его родным и единственным языком в детстве был идиш; по-русски с ним в семье не говорили. Из художественной же литературы в ранние годы он рос в основном на рассказах Шолом-Алейхема.

Его родители эмигрировали в Штаты в 1923 году, привезя с собой Айзека и его младшую сестричку. Семья обосновались в Бруклине, где отец в 1926 году купил кондитерскую лавку. Религиозному воспитанию в семье уделяли довольно мало времени, и Айзек рано стал атеистом - чего он никогда не скрывал и никому не навязывал. В 1928 году отец Азимова добился натурализации, что означало, что Айзек тоже стал гражданином США.

После того, как у Азимовых родился еще один сын, Стэнли, Айзек начал помогать отцу. Он вставал в шесть утра, разносил газеты, а после школы мчался домой и допоздна торчал за прилавком. Стоило ему придти с опозданием из школы или уткнуться в книгу, как отец тут же принимался обвинять его в лени. Привычка к постоянному труду осталась у него на всю жизнь. В своей автобиографии он писал: "Я работал по десять часов семь дней в неделю, все это время я проводил в лавке. Даже когда обстоятельства вынуждали меня отлучиться на пару минут, меня начинал мучить вопрос: господи, а как там в лавке?"

В то время как его сверстники после школы играли на свежем воздухе и заводили дружбу, Айзек был лишен этого: лавка требовала его присутствия все время. В результате он оставался неискушенным во всем, что касалось общения с людьми - в том числе с девочками,- и так продолжалось довольно долго. Но этот недостаток он тоже преодолел, и позже весело флиртовал с женщинами - и был при этом столь же блистателен, как и во всем остальном.

Айзек научился читать, когда ему не исполнилось и пяти лет. В семь лет у него был уже формуляр в местной библиотеке. Читал он все и в огромных количествах. Начальную школу он закончил с лучшими результатами, имея лишь одно замечание - за постоянную болтовню на уроках.

Первая встреча с НФ состоялась у Азимова в 1929 году: в лавке на полках появились экземпляры "Amazing Stories". Обложка августовского выпуска (двое ученых, остолбенело взирающие на огненный шар, висящий над экспериментальной установкой - иллюстрация к рассказу Харла Винсента "Barton's Island") его потрясла, но отец не разрешил ему читать журнал, сочтя фантастику неподходящим чтением для сына. Следующая попытка была предпринята с журналом "Science Wonder Stories": Айзек убедил отца, что раз в названии есть слово "наука", то журнал должен быть достаточно содержательным.

В школе Азимов поражал всех своими способностями. Он перескакивал через классы и окончил начальную школу в 11 лет, а основной школьный курс - со всевозможными отличиями в возрасте 15 лет. Большую помощь сослужила ему отличная память: он редко забывал то, что хоть раз прочел. С 1938 года он вел дневник, куда методично записывал события своей жизни, новости, делая особый упор на результаты бейсбольных игр (он фанатически болел за нью-йоркских "Гигантов"). Дневники он вел большую часть своей жизни, что после оказало ему существенную помощь в написании разнообразных предисловий и создании своей двухтомной автобиографии.

Получив среднее образование, Азимов, по желанию родителей, пытался стать медиком. Это оказалось ему не по силам: при виде крови ему становилось плохо. Затем Айзек сделал попытку поступить в самый престижный колледж Колумбийского Университета - Colambia Colledge - но не прошел дальше собеседования, написав в автобиографии о том, что он болтлив, неуравновешен и не умеет производить на людей хорошее впечатление.

Он был принят в юношеский колледж Сет Лоу в Бруклине. Через год этот колледж закрылся, и Азимов оказался-таки в Колумбийском Университете - правда, как простой слушатель, а не студент элитного колледжа.

В 1938 году пост главного редактора "Astounding" перешел от Ф.Орлина Тремейна к Джону В. Кэмпбеллу. И этот журнал становится для Айзека любимым журналом НФ. Он принимается частенько писать письма в редакцию. Однажды, когда очередной номер "Astounding" не появляется в обычный день на полке отцовской лавки, обеспокоенный Азимов мчится в редакцию, которая располагалась тогда на Манхеттене. Добравшись туда через два часа, он узнал, что у журнала просто сдвинулся график выпуска. Но прецедент был создан. Когда Азимов закончил свой первый рассказ, "Cosmic Corkscrew", он не стал доверять его почте и отвез в редакцию сам. Кэмпбелл рассказ отверг, но посвятил беседе с очарованным юношей целый час. В это время Кэмпбеллу было 28, и для восемнадцатилетнего Азимова этот человек был живой легендой.

Кэмпбелл отверг и следующий рассказ Азимова, но посоветовал, как его можно улучшить. Спустя годы Азимов сделал попытку поблагодарить его за помощь, но Кэмпбелл отклонил благодарности, заявив, что он давал советы сотням писателей, но многие ли из них стали Азимовыми?

Когда Кэмпбелл отклонил и третий предложенный ему рассказ - а это был рассказ "Затерянные около Весты" ("Marooned Off Vesta"), Азимов отослал рукопись в "Amazing Stories". Рассказ был принят к публикации и Азимов получил свой первый гонорар - чек на 64 доллара. Со времени первой встречи с Кэмпбеллом прошло всего четыре месяца. Теперь Азимов был уже публикующимся автором, хотя ему понадобилось еще целых шесть попыток, прежде чем Кэмпбелл купил у него рассказ (это был "Trends") и напечатал его в июльском номере за 1939 год.

Благодаря колонке писем в "Astounding" Азимов открыл для себя существование фэндома. Он принял участие в первом сборище Футурианцев, состоявшемся 18 сентября 1938 года в Бруклине, и отлично провел время за болтовней с Фредом Полом, Доном Уоллхеймом, Джоном Мичелом и другими. Он посещал эти встречи год или чуть больше того. Некоторые из "Футурианцев" увлекались коммунистическими идеями, но Азимов считал себя либералом и чувствовал себя среди них в своей тарелке. Уже тогда он проявил себя недюжинным оратором - скажем, при публичном обсуждении Футурианцами нашумевшей радиопостановки Орсона Уэллса по "Войне миров" Герберта Уэллса. Обсуждение состоялось 13 ноября 1938 года, через две недели после повергшей радиослушателей в панику трансляции репортажа о марсианском нашествии. Точку зрения марсиан представлял Дональд Уоллхейм. Азимов отстаивал интересы землян.

Встречи Азимова с Кэмпбеллом, на которых они обсуждали очередные рассказы, продолжались регулярно. Постепенно он стал с неприятным изумлением осознавать, что по политическим взглядам Кэмпбелл был "слегка правее Чингисхана". Кэмпбелл не верил в равенство людей - уроженцы Северной Европы, по его мнению, были определенно гораздо "равнее других". Перенося свои взгляды на литературу, он утверждал, что человек непременно должен обставить всяких там инопланетяшек - именно поэтому, кстати, он отклонил рассказ Азимова "Half-breed" ("Полукровка"), позже напечатанный Фредериком Полом в первом же номере его журнала "Astonishing Stories" в феврале 1940 года. В том же "Astonishing" - но уже в апреле - Пол издал еще один рассказ Азимова, "Callistan Menace" ("Угроза с Каллисто"). Это был второй рассказ, написанный Азимовым и отклоненный Кэмпбеллом. В 1938-1940 годах Азимов написал лишь семь рассказов, которые не удалось напечатать и которые позже были уничтожены. А после 1940 года Азимов публиковал практически каждую написанную им строчку.

Встреча Азимова с Кэмпбеллом, состоявшаяся 1 августа 1941 года, оказалась весьма значительной. Добираясь до Манхеттена подземкой, Азимов листал сборник комических опер Гилберта и Салливена и наткнулся на изображение Рядового Уиллиса, стражника из "Иоланты". Стражники... Солдаты... Империи... Римская Империя... Галактическая Империя! Он проштудировал "Закат и падение Римской Империи" Эдварда Гиббона и принялся делать из этого материала сюжет для рассказа.

Кэмпбелл отнесся к идее с еще большим энтузиазмом, чем даже сам Азимов и предложил написать серию рассказов с открытыми концовками о гибели Первой Галактической Империи, последующем периоде феодализма и рождении Второй Империи.

Первый рассказ серии назывался "Foundation" ("Основание"). Рассказ был принят достаточно сдержанно: читательское голосование поставило его лишь четвертым в номере "Astounding", где он был напечатан. Но уже следующий рассказ "Поводья и седло" ("Bridle and Saddle") взлетел на первое место, и все остальные рассказы и повести серии (за одним незначительным исключением) не опускались ниже второго места.

Слава писателю-фантасту Азимову была обеспечена - а ведь ему было лишь 22 года!

Азимов закончил Колумбийский Университет в 1939 году со степенью бакалавра естественных наук. Магистерскую диссертацию ему позволили делать лишь после нескольких отказов, да и то с испытательным сроком. Азимов стал магистром в 1941 году и взялся за докторскую диссертацию.

На дворе был 1942 год. Шла война. Однажды вечером Кэмпбелл пригласил его к себе и представил Роберту Хайнлайну, который служил тогда в Нэви Ярд, в Филадельфии. Через несколько дней Азимов получил официальное приглашение от коменданта Нэви Ярд (друга Хайнлайна) с предложением должности младшего химика. Фактически, на военную службу Азимова призвал Хайнлайн. Жалование в Нэви Ярд было вполне приличным и это позволило Азимову 25 июля 1945 года зарегистрировать свой брак с Гертрудой Блюгерман, с которой он познакомился за несколько месяцев до этого.

Немного погодя к Азимову и Хайнлайну в Нэви Ярд присоединился и Спрэг де Камп.

Работа в Нэви Ярд не могла долго спасать Азимова от регулярной службы и 1 ноября 1945 года, через несколько месяцев после окончания войны, он был призван рядовым. Он служил клерком в подразделении, которое готовило испытания атомной бомбы в Тихом Океане, но был отправлен в Штаты еще до первого взрыва. (Больше Азимов никогда не летал на самолетах - он патологически боялся высоты). Демобилизовался он в июле 1946 года.

Вернувшись в Колумбийский Университет, он продолжил работу над докторской диссертацией по химии.

1949 год стал для Азимова определяющим во многих отношениях. Он закончил рассказ "...And Now You Don't" ("...А теперь - нет"), последний рассказ серии "Основание", давшийся ему с огромным трудом. Серия успела ему осточертеть, и он дал себе слово больше к ней не возвращаться - это слово он стойко держал 32 года. В апреле он получил извещение, что принят преподавателем биохимии на Медицинскую школу при Бостонском Университете. (Он не изучал до этого биохимию, но в Бостонском Университете никому до этого не было дела). И он подписал контракт с издательством Doubleday на издание своей первой книги - романа "Pebble in the Sky" ("Камешек в небе") - и получил 500 долларов авансом. Это была очень необычная вещь по тем временам - роман выпускался отдельным изданием, не будучи до того "пропущен" через журналы - сокращенный вариант романа, "Grow Old Along With Me" ("Взрослей со мной"), был отвергнут в большинстве редакций.

Пятидесятые годы стали для Азимова поворотными. Он все еще дружил с Кэмпбеллом, но преклонение перед мэтром исчезло. Опубликовав "Дианетику" Л. Рона Хаббарда, Кэмпбелл потерял в глазах Азимова даже остатки былого величия. А с учетом того, что в фантастике появились и новые рынки - "The Magazine of Fantasy and Science Fiction" в конце 1949 и "Galaxy" в октябре 1950 - Азимов не боялся остаться без публикаций, перестав быть "автором Кэмпбелла".

Уолтер Брэдбери, его редактор из "Doubleday", которому невероятно понравился "Камешек в небе", хотел издать еще одну его книгу. Азимов предложил ему "Основание", но Брэдбери рукопись вернул.

В "Doubleday" хотели издать также подростковую серию фантастики, которая, как они надеялись, могла бы стать основой для телесериала. Азимов, оскорбленный убожеством предыдущих предложений телевизионщиков, боялся связывать свое имя с этим проектом, поэтому Брэдбери предложил ему взять псевдоним. Вспомнив, что Корнелл Вулрич подписывался Уильям Айриш (William Irish, Уильям-Ирландец), Азимов придумал себе кличку Поль Френч (Paul French, Поль-Француз).

Это был первый и единственный случай за всю его долгую карьеру, когда он не использовал свое настоящее имя.

К фантастике Азимова стали проявлять интерес и другие издатели. Бостонская фирма "Little, Brown" предложила ему выпустить книгу. Он послал им "Основание", но рукопись вновь была отклонена. Приняла ее компания "Gnome Press". Азимов сделал сборник рассказов о роботах, и Фред Пол, бывший еще тогда его агентом, предложил рукопись Марти Гринбергу из этой же фирмы (не путать с Мартином Х. Гринбергом, позже составлявшим с Азимовым многочисленные антологии), который и выпустил ее под названием "I, Robot" ("Я, робот").

Гринберг напечатал серию "Основание" в трех томах, попросив Азимова дописать небольшой вводный рассказ для первого из них. Доходы от продажи допечаток этой книги Азимов получал регулярно. Через несколько лет об это узнали в "Doubleday", они перекупили права на серию и выпустили всю трилогию в одном томе. Книга эта стала самой значительной за всю писательскую карьеру Азимова. За прошедшие десятилетия она разошлась и продолжает расходиться миллионными тиражами.

К концу 1954 года Азимову было уже 34. Он был в зените своей писательской карьеры, опубликовав "Я, Робот", "Основание", "Камешек в небе", "Звезды как пыль", "Космические течения" и "Стальные пещеры".

Но истинное будущее его карьеры открыла "The Chemicals of Life" ("Химия жизни"), научно-популярная книга для подростков. К собственному изумлению, он обнаружил, что писать документальные и популяризаторские книги легче, чем художественную литературу. Это был не первый его опыт такого рода - начав преподавать в Бостонском Университете, он принялся вместе с докторами Уильямом Бойдом и Бернхэмом Уолкером писать учебник "Biochemistry and Human Metabolism" ("Биохимия и метаболизм человека"), вышедший в 1952 году. Азимов считал эту книгу неудачной.

"Химию жизни" он, напротив, считал большим успехом. У популяризаторской публицистики были более широкие возможности публикации - в том числе и в НФ-журналах.

Продолжали появляться в печати его рассказы (в 1956 году их было особенно много), подростковые романы "Поля Френча". Вышел роман "The Naked Sun" ("Обнаженное солнце") - продолжение "Стальных пещер". Кроме того, он попробовал писать детективы, а "Doubleday" сочла выгодным издать несколько сборников его ранних рассказов. Но Азимов все больше и больше времени посвящал научно-популярным статьям и книгам. Доход от его публикаций существенно превосходил жалование преподавателя.

В 1958 году за язвительное замечание в адрес университетского начальства, Азимов был освобожден от преподавания. Он дрался как лев, чтобы оставить за собой престижное звание профессора-консультанта и победил. Годы спустя, он все еще изредка читал лекции студентам, пользовался славой самого популярного лектора и куда чаще, чем другие преподаватели, удостаивался уважительных аплодисментов аудитории.

Мог ли он жить на то, что получал за литературный труд? Как выяснилось, беспокоиться было не о чем. Он уже достаточно далеко ушел от НФ, чтобы писать для огромнейшего количества изданий. К тому же, популяризаторская публицистика приносила большие деньги, чем фантастика, что объяснялось очень просто: "В фантастике каждый рассказ должен отличаться от всего остального... В публицистике это совсем необязательно. Вы можете написать статью для "Общеобразовательного журнала по химии", расширить ее для "Analog", сократить и упростить для "Мира науки"...

...В 1958 году Роберт Миллз, редактор "Fantasy and Science Fiction", предложил Азимову вести ежемесячную научную колонку в журнале. Азимов немедленно согласился. Первая статья появилась в ноябрьском номере за 1958 год и все последующие номера - без единого пропуска - выходили с рубрикой Азимова. Всего этих статей было 399. (Журнал планировал посвятить специальный номер публикации четырехсотой статьи Азимова, но тот был слишком слаб, чтобы написать ее...) Представляя читателям журнала колонку Азимова, Миллз впервые назвал его "Good Doctor" - "добрый доктор". Этот титул Азимов гордо носил всю оставшуюся жизнь.

Он занялся историей - особенно античной - и появились "The Greeks" ("Греки", 1966), "The Roman Republic" ("Римская республика", 1967), "The Egyptians" ("Египтяне", 1967), "The Dark Ages" ("Темные Века", 1968) и другие. В 1968 и 1969 "Doubleday" публикует блистательный двухтомный "Asimov's Guide to the Bible" ("Азимовский путеводитель по Библии"), за которым следует не менее блистательный двухтомник, посвященный Шекспиру...

К концу шестидесятых Азимов напечатал первую сотню книг и стал ведущим популяризатором науки в мире. Его отлично принимали в любых аудиториях, он был в отличных отношениях с редакторами журналов и издателями книг. Он держался совершенно свободно и естественно, заработав репутацию искрометного юмориста и ловеласа.

Теперь он уже был литературным феноменом... и незаурядной личностью. Он был гениален, он был непредсказуемым острословом, он занимался множеством дел и горел ими всеми сразу. Он принял за данность, что читатель просто обязан интересоваться тем же, чем интересуется он - и был недалек от истины. Он писал легко и весело, расщелкивая научные термины и передавая читателю фантастический взгляд на фантастический мир. О нем знала вся страна, и его имя на обложке книги было гарантией того, что тираж не залежится. Некоторые редакторы говорили, что из-за огромного количества названий его книг он начинает конкурировать сам с собой, но они ошибались. Каждая книга Азимова помогала продать другие, так как расширяла его аудиторию.

Он снова начал писать фантастические романы в 1972 году, издав "The Gods Themselves" ("Сами Боги"). Рассказ, писавшийся для антологии, получился куда длиннее, чем предполагалось. Азимов показал текст редактору в "Doubleday" и тот посоветовал написать роман. А для антологии Азимов написал другой рассказ.

"Сами Боги", по мнению критиков, стал его лучшим НФ-романом - особенно благодаря реалистичнейшему описанию инопланетной цивилизации. Азимов же гораздо больше любил роман "Murder at ABA" ("Убийство в "Эй-Би-Эй", 1976), классический по форме детектив. Вообще же, из всех книг, им написанных, он больше всего гордился "Азимовской биографической энциклопедией науки и техники" - "потому, что ее не мог бы написать никто другой".

Личная его жизнь, увы, была не так успешна. Брак с Гертрудой медленно распадался на протяжении десятилетий. Они расстались в 1970 году и были разведены 16 ноября 1973 года. Развод был болезненным и стоил ему 50 тысяч долларов. В автобиографии он благородно взял вину на себя, написав, что был эгоистичен, занимался только своими писаниями и вряд ли мог считаться хорошим мужем. У Азимовых были двое детей - дочь Робин и сын Дэвид.

30 ноября 1973 года Азимов женится на Дженет Опил Джеппсон, психиатре, с которой он познакомился на Нью-Йоркской Всемирной конференции 1956 года.

Он работал, как каторжный. В 1976 году у него выходит дюжина новых книг. В 1977 намечается еще десяток. Его постоянно приглашают читать лекции, его интервьюируют "People" и "Reader's Digest". Каждую свободную минуту он проводит за пишущей машинкой. 2 января 1977 он отмечает свое 57-летие, а 18 мая попадает в госпиталь: тромб коронарных сосудов... Даже там он работает: пишет первый том своей автобиографии. Заодно он сбрасывает вес, так что к концу июня ЭКГ показывает, что он выздоровел.

В 1979 Медицинская Школа Бостонского Университета присваивает ему степень профессора. В том же году "Doubleday" издает первый том его автобиографии "In Memory Yet Green" ("Пока память зелена") - его двухсотую книгу.

Через некоторое время Азимов обретает прежнюю форму: к концу 1984 он выпускает следующую сотню книг. В 1982 году он снова возвращается к фантастике и пишет "Foundation's Edge" ("Кризис Основания"), продолжение знаменитой серии.

Следом вышли романы "Robots of Dawn" ("Роботы Зари", 1983), начатый еще в 50-е годы, но заброшенный на полпути, "Robots and Empire" ("Роботы и Империя", 1985), "Foundation and Earth" ("Основание и Земля", 1986), "Prelude to Foundation" ("Прелюдия к Основанию", 1988)... Были и другие ("несерийные") книги. Большая часть стала бестселлерами. Азимов достиг положения, когда мог требовать миллионные авансы - впрочем, он делал это редко. Одна из основных причин, по которой он переключился в 60-х годах на публицистику, была финансовая - писать фантастику было менее выгодно. И вот неожиданно фантастика стала давать феноменальную прибыль - от одного романа он получал больше, чем за десяток научно-популярных книг.

Хотя Роберт Хайнлайн и был более популярен среди любителей фантастики - он неизменно лидировал во всех опросах, оставляя Азимова и Кларка на второй и третьей позициях,- Азимов был известен более широкой аудитории. По шутливому соглашению, которое Азимов и Кларк заключили как-то в нью-йоркском такси, Кларк должен уверять всех, что Азимов лучший в мире писатель-фантаст, а сам Кларк - второй, а Азимов должен поддерживать мнение, что лучшим в мире фантастом является Кларк, а сам Азимов довольствуется вторым местом. С этим можно спорить, но статус Азимова сомнений больше не вызывает.

Его имя и лицо были настолько хорошо известны, что он первым из писателей появился на телеэкране в рекламных роликах. Своим именем он оказывал поддержку многим начинаниям и проектам. Его не интересовали слава и деньги. Он помогал людям, раздаривая им идеи - как когда-то помог блестящей идеей ему Джон Кэмпбелл. Он надеялся, что его имя поможет начинающим авторам удержаться в струе - и за это время наработать собственный профессионализм.

Азимов перенес в 1983 году три операции на почках, а в 1989 году слег на много месяцев с интенсивной сердечной недостаточностью. Полностью оправиться от нее он уже не смог. На одном из редакционных совещаний в "Asimov's" он сказал, что надеется умереть, упав лицом на клавиатуру пишущей машинки. Случая не представилось. Лекарства поддерживали в нем жизнь, но не позволяли работать. Настал день, когда он в последний раз оторвал себя от клавиатуры, и страсть, привязывавшая его к жизни, иссякла.

Он жил, чтобы писать, и когда он не смог больше делать это - он умер.

В одном интервью его спросили: что он будет делать, если узнает, что жить ему осталось шесть месяцев? "Я буду печатать быстрее", ответил он.

Айзек Азимов, один из самых известных в мире писателей и самый известный из писателей-фантастов, скончался 6 апреля 1992 года от сердечной и почечной недостаточности в госпитале Нью-Йоркского Университета. По воле покойного, тело его было кремировано, а пепел - развеян.

Его кончине посвятили первые полосы многие газеты. Через две недели CNN выпустила в эфир ретроспективный обзор его карьеры. До сих пор этого удостаивались только главы государства и кинозвезды. National Public Radio выдало в эфир его интервью 1988 года - с тем, чтобы его собственные слова стали его некрологом.

Добрая часть его автобиографии посвящена тому, как он зарабатывал на жизнь. Вне всякого сомнения, он был Очень Богатым Писателем, но деньги были для него лишь воплощением аплодисментов, он ими практически не пользовался. У него не было яхт, особняков, они были ему не нужны. У него и так было все, что он хотел: пишущая машинка в тихой комнате с зашторенными окнами.

И, пожалуй, самое важное, что можно сказать: о его уходе скорбит не только фантастика.

Скорбит мир.

P. S.
В "Locus" пришло множество писем, в которых люди прощались с Азимовым. Там не было писем из России. Наверное, не успели дойти. Но было одно письмо - от доктора Арлана Эндрюса, который в последней строке написал: "Da svedanya, gospodin Asimov".

По материалам сайтов: Взгляд из Дюзы: Авторский сайт Сергея Бережного, Википедия