Французский актер испанского происхождения Жан Рено родился в Касабланке 30 июля 1948 г. и носил в то время имя Хуан Морено. В 1960 г. семья Морено вернулась в Европу (откуда ранее они бежали в Марокко, спасаясь от деспотического режима генерала Франко) и поселилась во Франции. Рено пришлось послужить во французской армии, чтобы получить гражданство. Позже, увлекшись театром, он брал уроки актерского мастерства, но, несмотря на активную театральную жизнь, кинокарьера Рено не складывалась. Так было до встречи с Люком Бессоном, который начиная с 1983 г. снимает его чуть ли не в каждом своем фильме.

В 1984 г. "Подземка", где Рено играл барабанщика, прославила Люка Бессона и Кристофера Ламберта. Через десять лет Бессон поставил "Леона", сделавшего Жана Рено звездой мирового кинематографа. Киллер Леон оказался живым человеком, весьма обаятельным в своей неграмотности и одиночестве. Слабость при безмерной убойной силе сделали Леона единственным другом маленькой девочки Матильды (Натали Портман), осиротевшей стараниями наркомана-полицейского (Гэри Олдмэн), а Жана Рено - лауреатом Французской академии киноискусства за лучшее исполнение мужской роли.

Впрочем, впервые Жан Рено всерьез заявил о себе как о лучшем киллере голубого экрана ещё в бессоновской "Никите" (1990), где профессиональный убийца Виктор умирал так, что ком подкатывал к горлу и зрители утопали в слезах. Виктор и породил Леона, своей гибелью в сотни раз переплюнувшего прародителя.

Герои Рено, особенно у Бессона, любят умирать красиво. Ныряльщик Энцо Молинари ("Голубая бездна", 1988) в погоне за потерянным титулом чемпиона мира по глубинному погружению без акваланга донырялся до смерти в синеве французской Ривьеры. Энцо, едва ли не единственный весельчак и балагур "Бездны", становится ее главным героем, с гибелью которого фильм лишается динамики, а зритель - интереса.

Самой серьезной из последних работ Рено в кино является роль Винсента в "Ронине". Этот герой максимально соответствует тому кинообразу, который Рено старательно создавал во всех своих фильмах: молчаливый профессионал на волоске от смерти. Скупость внешних средств выражения создает особый эмоциональный накал, неизбежно притягивающий зрительское внимание к Рено.

Романтичная небритость, лаконизм в проявлении чувств, спокойная уверенность в себе, твердость и мужественность, сила, скрывающая душевную слабость и одиночество - этот образ, созданный Рено, сменил героев Делона и Депардье, Бельмондо и Габена.

Леон, киллер Виктор, детектив, разыскивающий бриллиантовое колье во "Французском поцелуе" (с Кевином Клайном и Мэг Райан), французский контрразведчик Ларош, спасающий мир от разбушевавшихся монстров в "Годзилле" Роланда Эммериха, бывший агент французской разведки Винсент, входящий в международную команду суперагентов в "Ронине" (с Робертом Де Ниро, Наташей МакЭлхоун, Джонатаном Прайсом и Шоном Бином), даже ныряльщик Энцо Молинари из "Голубой бездны" - герой Рено всегда профессионал высшего класса. Именно профессионализм наполняет его экранную жизнь приключениями и позволяет выжить или достойно умереть в полном опасностей мире. Рено-обывателя в кино не встретишь. Зато в реальной жизни самый богатый француз Голливуда женился вторым браком на женщине с тремя детьми, живет на востоке Франции в маленьком тихом городке и счастлив там, огражденный от постоянных разговоров о кино.

- Фильм "Розовая пантера" о французском инспекторе полиции, нелепом и попадающем в дурацкие ситуации. Как вы чувствовали себя, когда пришлось вышучивать национальный характер?
- Соглашаясь на какую-то роль, ты практически соглашаешься со всем, что режиссер предлагает тебе делать. Иначе тебя просто не станут снимать (смеется). Если режиссер хочет смеяться над французами, то мне приходится смеяться вместе с ним. Мы не высмеиваем их, а по-доброму шутим. Я надеюсь.

- Что было наиболее сложным в работе над этим фильмом?
- Основная сложность была в том, чтобы не смеяться над Стивом, когда он работает на площадке. Если я испорчу дубль, то людям придется работать еще раз только потому, что я не в состоянии сдержать смех.

- У вас есть любимый комедийный актер?
- Конечно, Стив Мартин (смеется). Еще мне нравится Роберто Бениньи. Разумеется, французские комики Бурвиль и Луи де Фюнес. Каждый комедийный актер имеет свой особый, только ему присущий стиль. На самом деле я думаю, что комики обычно очень грустные и часто одинокие люди.

- Можете ли вы назвать лучшую из своих работ?
- Не могу дать конкретного названия. Мне важно, чтобы зритель верил моему герою, видел его жизнь, его характер, его страдания, не вспоминая при этом обо мне, тогда я знаю, что роль удалась. Кроме того, я никогда не оглядываюсь назад и не восхищаюсь собой - ах, как у меня получилась эта роль! В тот период моей жизни я был другим человеком, та часть меня, которая вжилась в характер моего героя, уже отмерла, я не храню этих воспоминаний. Мне нужен свежий взгляд на новую работу, без груза эмоций, которые принадлежали другому герою.

- Говорят, что вы самый голливудский из французских актеров. Как вы относитесь к такой репутации и не скучаете ли по работе во Франции?
- Сплетни! (хохочет) Я принимаю далеко не все предложения, но не пропускаю самые интересные из них, как, например, в интеллектуальном триллере "Код да Винчи". Кто в здравом уме откажется играть с Томом Хэнксом?!

- Жан, вас, как человека, воспитанного на католической религии, не смущает столь негативная реакция церкви на фильм?
- Нисколько. Более того, она мне непонятна. Этот фильм - сплошная фикция. Ни разу за время съемок мы не говорили на религиозные темы. Вопреки полемике, которая развернулась после выхода книги, в картине религия не ставится под вопрос. Есть просто интересная история, и именно ее я вижу в первую очередь. Для меня это хороший триллер. И прекрасная роль, с которой я, по-моему, неплохо справился.

- Вы переиграли много полицейских. Этот отличался от предыдущих?
- Вначале я не совсем представлял свою роль, потому что давно, в молодости, читал о деятельности "Opus Dei". Я понимал, что это должен быть человек, который свято верил в то, что делал. В его характере большое место занимают кодекс чести и моральная этика. Церковь прямо говорит: это делай, а это - ни в коем случае. На этом я и строил образ своего героя. И, по-моему, он совершенно не походит на старого полицейского, которого я играл в "Империи волков", или стража порядка из "Багровых рек".

- В этот раз он у вас получился еще мрачнее.
- Каким и должен быть капитан полиции - скучный и угрюмый! (Смеется.) Он расследовал дело и строил свои рассуждения на вере, а не на уверенности. И когда был предан, испытал сильнейший психологический шок, который я попробовал показать, несмотря на то, что это нетипично для голливудских фильмов. Больше всего удивило, когда Дэн Браун признался мне, что писал капитана Фаша по кличке Бык с меня. Наверное, поэтому меня так быстро пригласили на роль. И это был единственно правильный выбор (смеется).

- А говорят, за вас президент Франции Ширак просил.
- Мы с Шираком над этим долго смеялись. Я хорошо знаком с его семьей, не раз был у них в гостях. Представить, чтобы он просил продюсеров взять меня на роль - это смешно. Знаю, что, когда режиссер приезжал в Париж для подготовки к съемкам, президент встречался с ним и говорил обо мне, - но не больше чем как об актере. Тем более на тот момент я уже был утвержден на роль и даже подписал контракт.

- Что больше всего запомнилось во время съемок?
- Ночной Лувр, хотя и подозреваю, что это звучит банально. Находиться в нем ночью, когда он пуст, - это было волшебно. Мы могли слышать собственные шаги, отдающиеся эхом в длинных коридорах. Днем Лувр кипит, словно муравейник. Все снуют. Сколько раз там был, а вот забыл, что "Мона Лиза" совсем маленькая. Ее нельзя было бы счесть красавицей сегодня, но она все еще очень привлекательна. Ее взгляд следует за тобой повсюду - это поразительно! Мы с Томом часто задерживались у картин, пока нас оттуда не оттягивали продолжать съемки.

- Вы быстро вошли в контакт с Томом Хэнксом?
- Том принадлежит к той редкой категории актеров, одно только присутствие которых потрясает. Скажу правду: я был восхищен им. Он удивительно простой и умный человек. А с какой скоростью перевоплощается. В считаные минуты. Ра-а-аз - и нет больше Тома Хэнкса, а есть профессор Роберт Лэнгдон, которому удалось меня надуть. С ним было легко работать: Хэнкс прекрасно знает, где он, кто он и что должен делать.

- Многие рассматривают "Код да Винчи" как очередное послание человечеству, подобно "Матрице".
- Никакого послания в нем нет. Сегодня в кинематографе мало таких фильмов, какие делали Чарли Чаплин и Стенли Кубрик. Если ко мне приходит кто-то и говорит: "У меня есть фильм, несущий важное сообщение зрителю", - я смеюсь над этой претенциозностью. Если у человека не возникает желания выйти из зала до окончания фильма - уже хорошо. Такие фильмы я хочу видеть и рад сниматься в них.

- Сегодня вы самый востребованный французский актер в Голливуде. Обошли даже Катрин Денев и Жерара Депардье. Вы к этому осознанно шли?
- Нет, но я люблю сниматься с американцами. Впрочем, так же, как с французами или актерами других стран. Полагаю, у актера не должно быть границ в выборе, где играть и делать свою карьеру. Мне повезло, что я говорю на многих языках и провел свое детство в разных странах. Это научило меня не бояться неизвестного или быть иностранцем. В Париже, Лондоне или Нью-Йорке - везде чувствую себя в своей тарелке. В нашей профессии есть одна издержка - ты не можешь быть обычным человеком. Рядом с тобой всегда есть люди, которые открывают тебе дверь машины, заказывают для тебя столики, бронируют номера, покупают билеты и много что еще. Ты больше не ходишь к любимому пекарю и не покупаешь газеты в местной лавке. И мне вот таких мелочей не хватает.

- Можете ли вы себя назвать человеком мира?
- Я легко адаптируюсь к новым местам, к другой культуре, эмигрант по призванию, ну что тут добавить. Наверное, потому, что я эмигрант от рождения (смеется). Родился в Марокко, родители андалузцы, бежавшие из Испании от режима Франко, с юных лет живу во Франции и чувствую себя стопроцентным французом, имею французское гражданство, много путешествую. У меня есть мечта - написать пьесу об эмигрантах, которая расскажет о том, что нет ничего плохого в эмиграции, люди должны уметь приспосабливаться к другим условиям жизни, принимать другую культуру и вносить что-то из своей. Таким образом, мы учимся жить одной семьей на земле. Я бы хотел включить в спектакль песни на разных языках, которые бы иллюстрировали способность людей к адаптации и несли в себе надежду на возможность жить в мире друг с другом. Такая вот мечта.

- Если бы вы представили себя каким-нибудь животным, кто бы это был?
- Я очень медленный (смеется), как верблюд... да... верблюд... абсолютно точно (хохочет)... У верблюдов свой собственный запас еды при себе, они пьют что попадется, хоть из лужи, они противно пахнут и у них скверный характер, зато они могут идти очень-очень долго...


- Я знаю, что вы не религиозны, но говорят, что человеку нельзя жить без веры...
- Я -андалузец по крови. Я верю в женщин, вино и любовь.

По материалам сайтов: Peoples.ru, People's History, Новые Известия, Собеседник