Он родился в 1927 году в Баку, музыкой занимался с детства. Уже в юные годы Ростропович проявил такой талант и упорство, что, как считают его друзья, если бы не стал великом музыкантом, он все равно был бы великим в любом другом деле. Однако судьба была отнюдь не благосклонна к мастеру. Уже завоевав прочное место на "музыкальном Олимпе", будучи "виолончелистом номер один" в мире, он, человек честный, прямой и принципиальный, оказался крайне "неудобным" для советских властей. Следствием этого стал вынужденный отъезд из СССР в 1974 году. А 1978 году музыкант и его жена - знаменитая певица Галина Вишневская были лишены гражданства "первой в мире страны победившего социализма".

Жизнь виолончелиста и его семьи разделилась на "там" и "здесь". Именно Ростропович, 17 лет руководивший Национальным симфоническим оркестром США, "приучил" Америку полюбить великого Шостаковича. Со своей виолончелью он высаживался на лед в Арктике, шел горными тропами на Кубе, играл в Москве у Белого дома в 1991 году. Большое место в жизни Ростроповича занимает благотворительность. Он спасает леса Амазонки, направляет медицинское оборудование в детскую клинику, собственноручно уничтожает "пиратский" тираж своих записей. Жизнь его состоит из постоянных разъездов, график выступлений "расписан" на годы вперед. За свою карьеру Ростропович дал тысячи концертов. Шестой симфонией Чайковского он когда-то прощался с Москвой. Этим же произведением он встретился со столицей после 16 лет изгнания.

Жизнь его неразрывно связано с Вишневской. "Я вышла замуж, будучи знакома с ним всего 4 дня", - вспоминает певица. Причем покорил великий музыкант свою будущую жену вовсе не музыкой, а своим юмором.

- Ваш отец ведь тоже был музыкантом?
- Мой отец был блестящий виолончелист. Ректор консерватории Виссарион Яковлевич Шебалин бывал у нас дома, знал меня мальчиком. Когда после смерти отца мы с мамой и сестрой остались в эвакуации в Оренбурге без ничего, он в 1943 году выписал нас в Москву. Я, окончивший только 8 классов, был принят в консерваторию сразу на два факультета: Шебалин взял меня на композиторский, Козолупов - в класс виолончели.

- Каким было ваше первое воспоминание о Шостаковиче? Вы очень хотели у него учиться, даже одного преподавателя подговорили вам помочь.
- Когда-то я мечтал поближе познакомиться с Шостаковичем, он был же моим кумиром, я обожал его. А у него был полный класс. Я тогда действительно мечтал с ним познакомиться, но триумф его Симфонии №7 сделал его класс переполненным абсолютно. Тогда я попросил профессора Козолупова, чтобы он упросил Шостаковича посмотреть мою партитуру первого фортепианного концерта. Шостакович согласился. Я в десять утра пришел к нему, принес партитуру, очень смущался. Он посмотрел мое сочинение и сказал: "Слава, а вы можете сыграть то, что вы сочинили?" И я могу точно сказать, что кроме этого моего исполнения я ничего не играл быстрее и в один из моментов настал такой пик, что я сам видел, как мои пальцы мелькают, потому что мне было так стыдно отнимать время у этого гения. Я уложился в половину времени. Шостакович встал, сказал: "Слава, идите, идите, спасибо вам… Не хотите ли вы заниматься в моем классе по инструментовке". Так я начал учится у Шостаковича. Даже после того, как я закончил консерваторию, я продолжал с ним заниматься. Но через год у меня началась такая активная деятельность по виолончели, что я вынужден был уйти с композиторского факультета.

- Говорят, что Дмитрий Шостакович был очень воспитанным человеком.
- Да. В Московской консерватории были везде расставлены высокие стулья и, надо сказать, что когда студенты сидели на этих стульях, мимо нас проходил Шостакович, он с каждым из студентов здоровался за руку. Когда он приходил в консерваторию, раздевался, снимал пальто в гардеробе, он с каждой гардеробщицей и с каждой уборщицей здоровался за руку. Конечно, я был студентом очень серьезным, поэтому приучился к тому же.

- Он был серьезным учителем, требовательным. А как складывались ваши дружеские отношения?
- Это была даже не дружба, а одностороннее поклонение Шостаковичу. Но мы очень-очень были близки. Он часто звал меня к себе домой. Я приходил к нему…он говорил: "Слав, сядь, сядь вот сюда на стул… ой, давайте помолчим". А что мне было делать - я молчал. Так и проходили наши встречи: он говорил только две фразы, когда встречал меня у порога и прощался - "здравствуй" и "спасибо, с тобой очень приятно молчать".

- Вы говорили, что Шостакович - композитор XXI века. Что именно вы имели в виду?
- Я, конечно, ошибся. Он композитор и XXII, и XXIII, и XXV веков. Он будет только вырастать в своей популярности. В связи со всяческим прогрессом натура населения меняется. Шостакович неизменно отвечает современности. Должны же быть вещи, которые отвечают новым потребностям. И опера должна быть другая. Но нельзя уродовать то, что было сделано для нашего поколения. Я думаю, что если бы Верди увидел Аиду в одежде чеченской девочки, он, мне кажется, не согласился бы.

- Ваша жена Галина Вишневская отказалась отмечать юбилей в Большом театре в знак протеста против новой постановки "Евгения Онегина". Как вы расцениваете ее поступок?
- Эту певицу я знаю 50 лет… Очень ценю ее и как актрису, и как человека. Редко встретишь личность, эмоции которой связаны с действиями. Я был в Париже, она позвонила мне после спектакля, расплакалась. "Евгений Онегин" - это визитная карточка ее жизни. Первый спектакль в Большом театре в 1953 году был "Евгений Онегин". И ее последний спектакль в Гранд-опера в 1983-м - тоже. Так что это переживания человека, который словно дублирует жизнь своей героини. Поэтому увидеть Татьяну Ларину, которая не имела с ней ничего общего, было для нее оскорбительно. Для нее это драма.

- Вы поддерживали Александра Солженицына, когда его высылали из страны. Государство тогда набросилось на вас.
- В 1970 г. я написал открытое письмо в "Правду", защищая своего друга писателя Александра Солженицына и свободу слова. Меня не арестовали, но вместе с Галиной лишили гражданства и выслали из страны. Мы смогли приехать на родину только после развала СССР. Лучшее, что я сделал в жизни - это, наверное, даже не музыка, а письмо в "Правду" - с этого момента моя совесть была чиста.

- Советский Союз преследовал вас и за границей, пытаясь забрать ваши документы.
- Мы тогда с Галей снимали маленькую квартирку в Париже, это было в 78-ом году. Узнали мы об этом по телевизору вечером. На следующий день - звонок…Открываем дверь. Я сразу по лицам, а особенно по длине рукавов на пиджаках понял, что они из нашего посольства. "Извините, что мы так рано". Мы и правда еще спали. "Вы смотрели вчера телевизор", - они спросили. Я им говорю, что меня в Советском Союзе учили смотреть постановления: "У вас есть бумаги?" - я им. А они: "Мы тоже только смотрели телевизор". Вот так я их и отправил.

- Как легко вы разобрались с советским посольством!
- Да, Россия научила меня хранить свои документы, особенно паспорт, потому что это единственный документ, который удостоверяет нашу личность.

- У вас была огромная собака - сенбернар. Какая-то смешная история произошла с ней в Париже. Расскажите?
- Когда меня выгнали, меня выгнали вместе с моим псом. Мы летели в Лондон. В самолете у меня отняли моего любимого Кузю. Эта собака имела 80 килограммов веса. И когда я позже, через некоторое время приехал его навестить, Кузя на меня посмотрел такими глазами, что мне стало так стыдно. "Кузя прости меня, ради Бога, завтра мы улетаем с тобой в Париж", - сказал я ему.

- А когда вы жили в Лондоне, там тоже охотились за вашими паспортами?
- Я приехал в Лондон. Мне позвонил представитель нашего посольства в Лондоне и таким хамским голосом говорит: "Немедленно приходите в консульство и верните советские паспорта"! Мы так с Галей взбесились от этого. Я ему говорю: "Вы о чем? Ничего я вам не отдам"! Он: "Почему это"? Тут я ему и объяснил, что все очень просто. Что когда я умру, мои дочери отнесут паспорта на аукцион и продадут за высокие цены.

- Вы не играли в Москве восемь лет. Обиделись тогда?
- Я ни одну страну мира не люблю так, как люблю Россию, поэтому для меня не существует ни тех обид, которые мне были нанесены и даже не существует врагов. Я всех простил и всех благодарю.

- Даже благодарите?
- Да…Ведь важно, как складывается наша жизнь. Я вернулся сюда в 1990 году с Национальным симфоническим оркестром Вашингтона, главным дирижером которого я пробыл 17 лет. Мы даже дали концерт на Красной площади. И я был счастлив, что все так замечательно кончилось.

***

Когда Ростропович регистрировал в районном загсе по месту прописки Вишневской свой брак, регистраторша сразу узнала знаменитую солистку Большого театра и поинтересовалась, за кого же она выходит замуж. Увидев довольно-таки невзрачного жениха, регистраторша сочувственно улыбнулась Вишневской, а с трудом прочитав фамилию "Ро... стро... по... вич", сказала ему:
- Ну, товарищ, у вас сейчас есть последняя возможность сменить свою фамилию...

***

После триумфальных гастролей в Соединенных Штатах Ростроповича пригласили в советское посольство и объяснили, что львиную долю гонорара он должен сдать в посольство. Ростропович возражать не стал, он только попросил своего импресарио Юрока купить на весь гонорар фарфоровую вазу и вечером доставить ее в посольство, где был назначен прием. Доставили немыслимой красоты вазу, Ростропович взял ее, полюбовался и... развел руки. Ваза, ударившись о мраморный пол, разлетелась на кусочки. Подобрав один из них и аккуратно завернув в носовой платок, он сказал послу:
- Это - мое, а остальное - ваше...

***

В семидесятых годах Ростропович должен был выехать на гастроли за рубеж. Он хотел, чтобы с ним поехала и его жена Галина Вишневская, но Министерство культуры ему в этой просьбе отказало. Тогда друзья посоветовали написать в министерство письмо: мол, ввиду моего плохого здоровья прошу разрешить, чтобы меня в поездке сопровождала жена.
Ростропович письмо написал: "Ввиду моего безукоризненного здоровья прошу, чтоб меня в зарубежной поездке сопровождала жена Галина Вишневская".

По материалам сайтов: Peoples.ru, , Jewish.ru, Персона km.ru